КАФЕДРА ПАЛЕОНТОЛОГИИ
Страницы памяти
|
|
КАФЕДРА ПАЛЕОНТОЛОГИИ |
|
Страницы памяти |
1893-1966 |
|
1946-1966г. Директор палеонтологического института АН СССР, в Москве. 1946 г. Постановлением верховного совета РСФСР утвержден в звании заслуженного деятеля науки РСФСР. 1963 г. Избран членом-корреспондентом ан СССР. 1956-1966 г. Главный редактор 15-ти томного труда "основы палеонтологии'" 1960 г. Избран действительным членом AH СССР по специальности "палеонтология". 1925-1966 г. Ю.А. Орлов являлся участником и организатором палеонтологических экспедиций АН СССР в Сибирь. Казахстан. Кавказ, Поволжье, Монголию, Китай. 1925 г. Открытие в западной Сибири плиоценовой и плейстоценовой фауны млекопитающих на реке Ишим. 1928 г. Открытие местонахождения гиппарионовой фауны у г. Павлодара на реке Иртыш. 1934 г. Раскопки пермских рептилий у с. Ишеево (Поволжье). 1934-1938 г. раскопки третичных млекопитающих: в голодной степи (1934): фауны гиппариона в Кахетии (1937): на Аральском море (1938) 1946-1949 г. организатор и участник экспедиции в Монголию. 1959-1960 г. организатор и участник экспедиции в Китай. |
| Ю. А. Орлов - создатель единственного в союзе палеонтологического музея, популяризатор палеонтологии. Действительный член всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний, действительный член всесоюзного палеонтологического общества, МОИП, член многих иностранных научных обществ. Ю.А. Орлов - участник многих конгрессов и съездов за рубежом. Удостоен золотой медали индийской академии. Награжден почетной грамотой советского комитета защиты мира.
Многогранна научная деятельность Ю.А. Орлова. Крупный специалист-палеонтолог по изучению ископаемых млекопитающих, морфолог и гистолог, он заслуженно занимал одно из первых мест в ряду палеонтологов с мировым именем. Из основных научных сочинений Юрия Александровича можно назвать: "Tретичные млекопитающие и местонахождения их остатков", в Tрудах ПИН АН СССР, 1941, Т.8, Вып. 3: "Peruniinae новое подсемейство куниц из неогена Евразии". Там же, 1947, Т.10, Вып. 3: "Хищные дейноцефалы фауны Ишеева (титанозухи)", там же, 1958, Т.72. Премии:
Ю.А. Орлов был замечательным популяризатором науки. Книга "В мире древних животных" (первое издание 1961 г., второе 1968 г.) является прекрасным пособием при изучении палеонтологии позвоночных. Это, вероятно, самая известная в России научно-популярная книга по палеонтологии. Выполнена в виде серии очерков по палеонтологии позвоночных, в которых автор повествует об изучавшихся им древних фаунах (электронная версия книги на сайте jurassic.ru). С именем Юрия Александровича связаны представления о его необыкновенной человечности, скромности, большом гражданском мужестве и принципиальности. Многолетняя безупречная работа Юрия Александровича отмечена высокими правительственными наградами: Орденом Ленина (1963), двумя орденами трудового красного знамени (1946, 1963) и медалями. Палеонтологическому музею АН СССР(ныне РАН) было присвоено имя Ю.А. Орлова. |
| ... На долю ученого нередко выпадают неожиданные испытания, но при доброй воле их можно преодолеть, памятуя, что мы в отдельности только гости на Земле, а наука вечна ... И.Ю.Крачковский, 1945 Из книги Ю.А. Орлова "В мире древних животных" Мой отец служил в лесном ведомстве. Старый сосновый лес, в котором стоял наш дом, назывался томышевский бор: в нем я родился и провёл первые годы своей жизни. По рассказам отца, я так привык к лесу, что, выехав в полуторагодовалом возрасте за его пределы в поле, испугался и заплакал; мне было около шести лет, а брату четыре, когда умерла наша мать, врач, которую местные крестьяне, любившие ее за живой нрав и энергию, шутя, называли "Пётр Великий". Отец затосковал, покинул родную Симбирскую губернию, и мы уехали на север. Здесь, в северных лесах и на северных реках я и рос до самого поступления в университет. Отец, участник народовольческих кружков семидесятых годов, был противником старой средней школы и не отсылал своих детей на большую часть года в губернский город, как это делали его сослуживцы, а учил нас дома. Зимой почти все свободное от занятий время мы не сходили с лыж; лето проводили на лодке, которую сами ранней весной смолили и красили. Отец выписывал много книг, особенно по естествознанию и истории. Учил нас языкам и музыке которой я много занимался и мечтал посвятить себя целиком. Наш маленький уездный городок стоял в полутораста километрах от железной дороги в лесной глуши. Служил местом политической ссылки. И моими учителями, кроме отца, были ссыльные . Мы ездили обычно в тарантасе, иногда в двуколках, и по сухим, пыльным песчаным "трактам", и по мучительно тряским бревенчатым гатям унылых северных болот, и по непролазной грязи лесных дорог. Мы пропутешествовали по Сухоне. Всей Северной Двине, Ваге, побывали на Вычегде, Пинеге, Ваенге и на многих других реках, тысячи километров проплавали мы на пассажирских и буксирных пароходах, на маленьких плотиках, на больших, тяжелых тесовых "карабасах" и на легких долбленых "осиновках". Под парусами и на веслах, на шестах и бичевой. "Год путешествий равен двум годам учения в университете", - говорил отец. Мы подробно осматривали северную старину с ее монастырями, скитами, старыми бревенчатыми церквями, тесовыми куполами и старообрядческими "молельнями": с жадным детским любопытством смотрели мы на старинное оружие и утварь в местных музеях и у любителей старины: наблюдали быт населения, вслушивались в своеобразный северный говор, сохранявший "двойственное число" и другие обороты старинной русской речи: наблюдали все, но прежде всего и больше всего природу. В одну из этих незабываемых поездок мы осмотрели знаменитые раскопки проф. В.П. Амалицкого на Северной Двине, ознаменовавшие собою целую эпоху в изучении древних наземных животных, об этих раскопках в то время много писали и говорили; в высоком - высоком обрыве была сделана огромная выемка, на дне которой лежали громоздкие, неправильной формы глыбы песчаника: внутри них были скелеты древних ящеров. Как раз перед этой поездкой отец купил мне книжку Гетчинсона "Вымершие чудовища", теперь я сам увидел, как их находят и добывают: немудрено, что раскопки произвели на меня неизгладимое впечатление, а этот день запомнился на всю жизнь, отец бывал там и раньше: ему все подробно показывал и рассказывал Амалицкий. Помню живо, как крестьяне, работавшие на раскопках и сопровождавшие нас при осмотре (В.П. Амалицкий был в отъезде), говорили: "Ему, слышь, казна отпустила пятьдесят тысяч: да кабы знать - мы бы сами раскопали косье, да продали бы его в казну за пятьдесят тысяч ". И раньше, а тем более после этой памятной поездки, я усердно собирал окаменелые остатки ископаемых животных: а один раз с товарищем ходил за 60 верст на место находки скелета мамонта, к сожалению, неудачно: половодье размыло берег реки и почти все унесло. В студенческие годы - в петербургском университете - я как то не сумел подойти к палеонтологии вплотную, ее читали вместе с геологией, поздно, в конце обучения, а самое главное, на "естественном факультете" в то время двери были открыты гораздо гостеприимнее у биологов (для стеснительных провинциалов это так важно): туда и шел главный поток студентов. И жизнь сложилась так, что я занялся палеонтоло¬гией лишь после того, как, получив в основном зоологическое образование, пробыл в вузах десять лет преподавателем гистологии и эмбриологии, написал ряд работ по строению нервной системы беспозвоночных и получил несколько предложений на профессуру в медицинские институты. И вот как все это вышло. Ранней весной 1925 года в Ленинграде я разговорился с профессором п.и. преображенским, известным геологом, о своей первой любви - палеонтологии, о раскопках и полевой работе. Меня тянуло из мрачного здания анатомического института с его банками, склянками и формалиновыми препаратами - на природу, влекло к истории жизни, к тем поразительным по своей наглядности документам прошлого, которые встречаются в земле в виде окаменевших раковин и костей. По ним я давненько скучал, но... Как решиться? Ведь то были все же, лишь детские забавы, бросить интереснейшую научную работу у своего любимого шефа - крупного биолога - и вернуться к тому, что любил когда-то давным-давно: отказаться от дороги, по которой успешно шел уже десять лет: поставить на карту все, даже материальное положение семьи? Ведь мало ли кто и что любил смолоду. Работать же всерьез в двух разных науках в наше время непосильно. Мучительно было раздумье... Посоветовавшись с П.И.Преображенским, я решил для начала использовать свой летний отпуск 1925 года на поиски и сборы ископаемых позвоночных в западной Сибири и северном Казахстане. Особенно интересным было бы найти здесь млекопитающих третичного периода (палеогена-неогена) - эпохи расцвета млекопитающих. Весну я посвятил подготовке - знакомству с основной палеонтологической и геологической литературой по западной Сибири и Казахстану... У меня не было "заслуг" в палеонтологии. И в экспедицию летом 1925 года я поехал рабочим. Несколько слов о Юрии Александровиче Орлове
Первое впечатление от знакомства с Юрием Александровичем было такое, что это человек совершенно отличный от тех, кто вас окружает, его выделяла редко встречающаяся степень интеллигентности, качество это находило душевный отклик у большинства людей, кто работал вместе с Юрием Александровичем или соприкасался с ним, и оно рождало чувство большого уважения к нему только противоположные натуры не понимали Юрия Александровича, противодействовали ему чем вызвали у него большое беспокойство и отягчали жизнь. Юрий Александрович не был рожден администратором, начальником и время не помогло ему стать таковым, поэтому разнообразные все возраставшие заботы директора института, как большие, так и самые мелкие, к которым характер Юрия Александровича не позволял относиться формально, поглощали большую часть его времени: он их глубоко переживал, в сложных случаях - страдал мучительно и долго. Так продолжалось около 20 лет - тех лет, когда Юрий Александрович мог бы дать особенно много в области науки, но на нее оставалось совсем мало времени: также и это обстоятельство причиняло воль Юрию Александровичу, так как он был прирожденным исследователем, в дальнейшем глубоким ученым. Директорство Юрия Александровича, которое почти равнялось отказу от личных научных исследований представляло огромную жертву, принесенную им во имя Палеонтологического института. И увидев это и поняв, что это положение не может быть изменено Юрий Александрович так его формулировал: "моя научная работа - это институт", и в этих словах он искал опору в своем положении. И это было именно так, связь Юрия Александровича с Палеонтологическим институтом была теснейшей, значительно большей, чем она часто бывает между учреждением и ею руководителем. И это знали у нас, и это понимали за границей, где встречали и уважали Юрия Александровича как крупного советского ученого, главу его академического института и лучшего представителя советской палеонтологии. На этот пост "вестника палеонтологии СССР за границей" и большого ученого лучшего кандидата, чем Юрий Александрович, найти было нельзя. Отсюда проистекали и первая золотая медаль, присужденная Юрию Александровичу индийским палеонтологическим обществом, избрание в почетные члены ряда заграничных обществ и сейчас - сердечные соболезнования, печатаемые в иностранных журналах. Геккер Р.Ф.
|
Страница подготовлена в 2013 г. студентом 2 курса каф. палеонтологии МГУ
|
